На сцену "Современника" вышла вся тяжелая артиллерия труппы - Щербаков, Кваша, Гафт, Табаков, Дорошина, Никулин, Покровская и еще 25 человек.

Однако на роль главного героя - идеалиста в партийном формате - Волчек неожиданного назначила никому неизвестного Валерия Шальныха, вчерашнего выпускника Школы-студии МХАТ. Этот рискованный шаг многие считали роковым - эту роль в одноименном спектакле, идущего во МХАТе, Ефремов доверил Смоктуновскому. Имя говорило само за себе и обеспечивало приток публики. И тем не менее Волчек в игре против ферзя выставила пешку. Не понимать она этого не могла.

Галина Волчек: - Нужен был артист, как белый лист, который и представления не имел ни о каких партийных играх, вообще не имел жизненного опыта. Ведь этот мальчик истово верил, что один может изменить мир. Он - трагический персонаж, и для меня это было принципиально важно, что такой молодой человек, не ведавший, что его лишь за слово, а не за поступок могут стереть с лица земли, на это решился. Из производственной драмы получалась человеческой. Собственно, эта драма тянулась для меня из "Обыкновенной истории" - тема молодого человека, рожденного для лучшего в этом мире и не выдерживающего его цинизма. Я помню, как добивалась от Шальныха слез в сцене столкновения с Щербаковым - олицетворением партийной машины.

Валерий Шальных в то время идеально подходил на эту роль и вполне отдавал себе отчет в том, что он из себя представлял.

Валерий Шальных: - Кто я был? Сопля на палочке. Двадцать лет. Естественно, беспартийный. Единственное, чем мог похвастаться, - на четвертом курсе в дипломном спектакле я репетировал эту роль, и поэтому мой педагог Алла Покровская посоветовала меня Волчек.

Марина Райкина: - А не пугала конкуренция с самим Смоктуновским?

Валерий Шальных: - Да нет. Я нагловатый был: Смоктуновский меня не волновал. Тем более что МХАТ мне не нравился, хотя на втором курсе я играл роль Юрки в "Эшелоне". Меня больше пугали партнеры по сцене - Щербаков, Табаков, Дорошина. Я у них учился, подсматривал за ними.

Артистам удавалось вызвать искреннюю эмоцию и донести до зрителя то, что не в словах, а за словами. Труднее всех в этой компании пришлось новобранцу Шальныху - его герой был стерильный, социально и личностно беспорочный. Такие люди-функции не имели веры на сцене и вообще подрывали общий замысел.

Валерий Шальных: - Я ходил на заседания райкома, но это особенно ничего не давало. Я репетировал, у меня все вроде бы неплохо получалось, но... Как это объяснить... Прорыва не было. Чего-то не хватало. А чего? Понять было невозможно.

Конечно, мастера, роли которых в пьесе Гельмана были все же как-то прописаны, могли прикрыть любого, но тот случай был особый: все-таки главный герой - носитель свежего ветра в застоявшихся партийных рядах. Волчек с артистом искали к образу такие краски, которые даже идеально отшлифованным монументам придавали нелепостью и неуклюжестью хоть какую-то степень достоверности. В результате секретарь горкома получился упертым, временами даже истеричным в своей праведной борьбе за чистоту партийного дела. Симпатии публики и критиков были явно на стороне "Современника", а работа актера Шальныха подтвердила, что интуиция Волчек при назначении на главные роли остается ее верным оружием.

Поверив в возможности Шальныха, Волчек в дальнейших работах предлагала ему роли на сопротивление, чрезвычайно далекие от его личности - сильной, грубоватой. По его признанию, она не один раз заставила вытащить его лирическое, трогательное начало.